ОБ УРОВНЕ КРИТИКИ ТРУДОВ К. Э. ЦИОЛКОВСКОГО
© Ю.В.Бирюков
© Государственный музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, г. Калуга
Секция "Исследование научного творчества К.Э. Циолковского"
2003 г.
Идеи и труды К.Э. Циолковского, как и всякого новатора, с момента их появления начали подвергаться критике со стороны общества, в котором всегда преобладающими являются консервативные охранительные представления. Критика в отношении Циолковского еще усугублялась тремя следующими факторами:
Первый: грандиозность, принципиальная революционность большинства его идей и особенно идеи возможности и необходимости освоения космоса, вступившей в противоречие не только с обыденным общественным сознанием, но и с научной парадигмой начала ХХ в., по которой человечество вынуждено вечно оставаться на Земле, довольствоваться предельно ограниченным пространством ее поверхности и ничтожной долей солнечной энергии и космической информации, доносимой сюда светом, и в результате должно рано и поздно завершить свое развитие здесь же, где и начало его. Из-за инерции мышления, эта парадигма остается главенствующей и в начале XXI в. И до сих пор наибольшее неприятие вызывают идеи о необходимости расселения человечества в космосе как в новой среде обитания и производства. К сожалению, они выливаются не в критику идей активного космизма, а в игнорирование не только сущности этих идей, но и уже полученных достижений в практическом освоении космоса.
Второй: очень большое тематическое разнообразие работ Циолковского при энциклопедическом охвате каждой из рассматриваемых им проблем. Критики, в основном не приближающиеся к ученому по широте кругозора и глубине знаний, обычно сосредотачивали свои усилия на какой-то части его аргументации, не понимая основной сущности его идей и этим обрекая свою позицию на заведомый проигрыш.
Третий: низкий, по мнению критиков, социальный статус Циолковского как исследователя. Он самоучка, получивший среднее образование экстерном и всю жизнь работавший школьным учителем, следовательно, дилетант, не имевший ни времени, ни условий для серьезных научных занятий. При этом забывается, что возможности гения не следует оценивать обычными человеческими мерами и что в те времена, когда Циолковский начинал заниматься экспериментальной аэродинамикой, анализом конструктивных схем дирижаблей и самолетов и, наконец, созданием теоретических, идейных и проектных основ космонавтики, профессионалов в этих областях просто не было. И то, что в них потом развилось, превратившись в важнейшие области науки и техники, профессиональными знаниями в которых бравируют критики, выросло в значительной, а в космонавтике — в определяющей степени благодаря трудам Циолковского.
С учетом этих факторов в докладе рассматриваются примеры разных проявлений критики Циолковского: профессиональных, доброжелательно-конструктивных (Ф. А. Цандер), снисходительных серьезных (А. Ф. Цандер, М. Н. Бурдаев, большинство философов-космистов) и небрежных (многие разработчики и историки техники), агрессивно-враждебных (Г. М. Салахутдинов). Нельзя обойти молчанием и основанных на элементарном невежестве выпадов против Циолковского и космонавтики писателей (Дм. Галковский) и журналистов (А. Никонов «Огонек», А. Драбкин «Правда»).
Делается вывод, что в конечном счете любая критика, особенно уровня салахутдиновски-никоновской, как и антикосмические утки типа того, что американцы не летали на Луну, не столько вредны, сколько полезны, т. к. вызывают дополнительный интерес к космонавтике, подобно одобренным за такую популяризацию Циолковским опытам 20-х–30-х годов по запускам ракетных автомобилей, саней, планеров с пороховыми двигателями. Но всему есть предел, и иногда появляются утки, достойные лишь осуждения, как публикации газеты «Мегаполис-Экспресс» от 20.06.01, к сожалению, с опорой на рассказ директора Дома-музея К.Э. Циолковского.