Н. Ф. ФЕДОРОВ И В. И. ВЕРНАДСКИЙ КАК ПРЕДСТАВИТЕЛИ РУССКОГО КОСМИЗМА

© Л.В.Фесенкова
© Государственный музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, г. Калуга
Секция "Космонавтика и общество: философия К.Э. Циолковского"
2005 г.

Философский анализ учений Н. Ф. Федорова и В. И. Вернадского позволяет поставить вопрос об отношении русского космизма к различным типам знания. Русский космизм связан с установкой на глобальное переустройство мира, надеждами на науку, конструирующую проекты будущего развития человечества с неизбежным выходом в космос. Такая ориентация предполагает обращение как к естествознанию, так и к мировоззренческим представлениям, лежащим в основе оптимистических прогнозов. В представлениях русского космизма научная аргументация переплетается с ненаучной: философской, религиозной, мировоззренчески-личностной. Это приводит к постоянному переходу из одной плоскости мысли в другую и, часто ничем не оправданному, смешению естественно-научных доказательств выдвигаемых идей и произвольных допущений из области вненаучных фантазий (Карпинская Р. С. Натуралистическое сознание и космос // Философия русского космизма. М., 1996).

Это можно показать на примере учения Н.Ф. Федорова о проективной функции разума и регуляции всех возможных процессов во имя воскрешения мертвых. Федоров считал, что возвращение жизни умершим – научное, техническое дело. Сейчас очевидно, что идея регуляции природы (которая поражает сегодня своей наивно-фантастической формой) бесконечно далека от науки и что само обращение к науке продиктовано изначальной идеологической концепцией.

В учении Вернадского также прослеживается смешение разнородных представлений. Анализ эпистемологического статуса его утверждений показывает, что в трудах ученого сосуществуют суждения разного характера: во-первых, это научные представления, базирующиеся на выводах естествознания; во-вторых – мировоззренческие концепты, создаваемые на основе веры. К ним относятся понятия «ноосфера», «геологическая сила науки», «планетарное мышление», а также тезис об управляемой эволюции, которые, хотя и приобрели сегодня статус непререкаемых научных истин, тем не менее, остаются недостаточно эмпирически обоснованными. Особенно это относится к гипотезе Вернадского о возможности «переделать» человека из гетеротрофа в автотрофа. Гетеротрофы и автотрофы связаны в единую систему, и изменить этот порядок бытия невозможно. Оборвать зависимость питания человека от растений – значит отвергнуть самое представление об эволюции как историческом процессе, обладающем объективными закономерностями. Эти представления Вернадского противоречат его взглядам на биосферу как организованную систему, основанную на взаимосвязи всех элементов, одним из которых является человек; взглядам, основанным на натуралистическом, естественно-научном подходе к любым объектам.

Таким образом, русский космизм в лице своих наиболее авторитетных представителей как далеких от науки (Федоров), так и ученых-естественников (Вернадский) характеризуется смешением научного и вненаучного знания. Это дает нам право (вслед за Карпинской) считать существенным признаком русского космизма противоречие между верой и знанием.