К. Э. ЦИОЛКОВСКИЙ О ВОЗМОЖНОЙ ГУМАНИТАРНОЙ КАТАСТРОФЕ ЗЕМНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ И ЕЁ ПРИЧИНАХ

© В.М.Мапельман
© Государственный музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, г. Калуга
Секция "Космонавтика и общество: философия К.Э. Циолковского"
2009 г.

До недавнего времени катастрофы в специальной литературе рассматривались в связи с событиями, сопровождавшимися резкими, значительными, трагическими вариантами нанесения ущерба социальной сфере, измеряемого количественно (смертность, заболеваемость, разрушения, кризисы, необратимые негативные утраты). Среди них долгое время различали лишь две разновидности: катастрофы природные, а, со временем, ещё и экологические. В последние годы к ним добавились техногенные катастрофы. Однако, признавая их наличие (чаще всего в виде примеров и иллюстраций), причины данных процессов со стороны социума либо систематически не исследовались, либо связывались с социально-политическими просчётами и ошибками. Теоретически освоенными можно полагать пока лишь катастрофические процессы в природе, а, точнее, в биологии, которые на прикладном и абстрактном уровнях начали изучаться естествоиспытателями с первой половины ХIХ века. В 60-70-х годах ХХ века они получили серьезную поддержку в лице математической теории катастроф. И хотя в настоящее время можно встретить термин «гуманитарные катастрофы» (в основном в политической литературе), события, о которых идет речь, относятся, как правило, к взаимоотношениям человека либо с природными и техническими системами, либо с резким сокращением обыденного потребления.

Вместе с тем, К.Э. Циолковского практически на протяжении всего его творчества не отпускала мысль о том, что человеческая драма глобального (если не космического) масштаба может разыграться, уничтожив всё живое (и природное, и социальное), по причинам сугубо гуманитарного характера. Не случайно он крайне внимательно относился к попыткам ряда античных мыслителей, которые, выстраивая иерархию наук, начинали с физики, а завершали её этикой. Он явно, если и не мог доказать, то предчувствовал, что главные угрозы человеку исходят от самого человека, от его поведения и тех правил, ценностей и принципов, которые он принимает как нормы и образцы в своей жизнедеятельности. Об этом свидетельствуют и увлечение К.Э. Циолковского философской тематикой, и названия его работ, и предлагаемые им рекомендации по совершенствованию человечества. Его обращение к религиозной проблематике, скорее всего, связано с тем, что данная сфера человеческой культуры в современной истории всё настойчивее претендует на монопольное право определять духовное и нравственное совершенство и предлагать пути его достижения.

В современном мире нарастает напряженность в крайней форме её проявления – агрессивности. Во-первых, это тяга к преобразованиям, далеко не всегда обусловленным внутренними причинами. Во-вторых, стремление к формальным обновлениям (модификации, варианты, версии и тому подобное) функционирующих систем. В-третьих, признание устойчивого состояния нервного и психического напряжения как нормы жизни. В-четвертых, выработка, закрепление и распространение модернистских образцов в духовной сфере существования людей (музыка, живопись, литература, архитектура, дизайн и так далее). Они представляются максимально «прогрессивными», то есть отрицающими предшествующие ценности, в качестве которых нередко выступают научность, рациональность, мораль. В-пятых, резкий рост безнравственности, квалифицируемый (иногда и юридически) как новый этап развития морали. В-шестых, всплеск клерикализма.

В начале своей истории человечество смогло сформироваться, выстоять и развиться благодаря выработке мощнейшего духовного и культурного регулятора – морали. Гуманитарная катастрофа современного мира связана, по нашему мнению, с жестким властным ограничением возможностей её функционирования и насильственной заменой её ориентиров на вещные индивидуалистические чувственные образцы.