ПЕРЕПИСКА К. Э. ЦИОЛКОВСКОГО С ОЧЕВИДЦАМИ ПАДЕНИЯ БОЛИДА 14 МАЯ 1934 ГОДА

© Л.П.Майорова
© Государственный музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, г. Калуга
Секция "Исследование научного творчества К.Э. Циолковского"
2009 г.

В мае 1934 г. Константин Эдуардович Циолковский заинтересовался одним замечательным небесным явлением – падением болида. Сам он его не наблюдал и решил обратиться к очевидцам через газету «Известия», в которой 21 июня 1934 г. появилась его заметка «Кто видел болид?». Ученый писал в ней: «Диаметр болида был, по-видимому, не меньше 500 метров... Думаю, что его могли видеть в радиусе 200-300 километров от Калуги... Всех, видевших болид, прошу сообщить мне». А через две недели, 4 июля 1934 г., Циолковский писал в Париж А. А. Штернфельду: «При сем прилагаю сведения о громадном болиде, пролетевшем над Боровском (Калужского района, где я пробыл учителем 12 лет). Получено мною о болиде 200 писем. Его видели в образе падающей звезды, даже за 1000 километров от Москвы».

Письма с рисунками, описаниями, уточнениями, газетными вырезками со статьями, посвященными падению болида, приходили в Калугу из разных регионов страны. Материал был собран обширный, и на его основе Константин Эдуардович начал работать над большой статьей «О болиде 14 мая 1934 года, виденном в Московской области». Проанализировав свидетельства очевидцев, он отметил мнение людей, которые писали, что «никогда не видели ничего более грандиозного».

Основной круг источников, использованных при подготовке данного доклада, включает записные книжки Циолковского, материалы его переписки, научные труды, воспоминания современников. Большая часть этих документальных материалов представлена архивными источниками, отложившимися в Архиве Российской Академии наук (АРАН), Государственном музее истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, Центральном военно-морском архиве, Центральном архиве Министерства обороны РФ и др.

В ходе работы установлено более 240 корреспондентов из различных регионов, которые откликнулись на обращение Циолковского. Обращает на себя внимание география пришедших писем: Средне-Волжский край, Горьковский край, Сталинградский край, Саратовский край, Северный край, Крымская АССР, Ивановская обл., Курская обл., Западная обл., Воронежская обл., Винницкая обл. (УССР), Харьковская обл., (УССР), города Челябинск, Калинин, Ржев, Днепропетровск, Борисов (БССР), Ростов-на-Дону, Рязань, Пенза, Тула, Днепрострой, Пермь, Барнаул, Краснодар, Орел, Одесса, Барнаул, Солигач, порт Кара-Бугаз, станция Бахмач (УССР). Большинство писем было получено из Москвы – 112 и Московской обл. – более 70, что, безусловно, отражает большой интерес к личности и научной деятельности ученого жителей данных регионов, где и предполагалось падение болида. В числе написавших ученому – представители разных профессиональных групп: инженерно-технические работники – 17 человек, рабочие – 7, научные работники – 4, педагоги – более 20, бухгалтер, экономист – 6, сотрудники редакций – 2, юрист – 2, врач – 4, ветеринар, зоотехник – 2, агроном, работники сельского хозяйства – 3, учащиеся и студенты – более 20, военнослужащие – 5, сотрудники метеостанций – 2, художник, геолог, лесовод. Без указания профессиональной принадлежности – более 130 человек.

«Считаю своим долгом сообщить, что я вышеупомянутый болид видел. 14 мая в 10 часов вечера, идя с работы, я и несколько товарищей вдруг заметили необычайно яркий свет на небосводе, и первое впечатление было падающей ракеты, которая действительно падала по направлению запада», – писал С. С. Винокуров из Плавска. Доцент Ленинградского астрономического института И. И. Путилин, видевший полет шара, будучи в Москве, уточнял в письме к К. Э. Циолковскому: «Из Вашего описания не видно, был ли виден взрыв. Между тем мною взрыв был ясно виден, причем через 240 секунд был слышен звук взрыва». Одних очевидцев поразило неожиданное появление шара и его слепящая яркость («будто свет вольтовой дуги»), других – радужность цветов в разные моменты – от белого и желтого, от голубого и зеленоватого в начале полета до оранжево-красного и фиолетово-синего в конце. Третьи сообщали о мощи громовых ударов и долгом рокоте гула. Циолковский внимательно изучил каждое письмо – почти на всех есть пометки ученого. В большинстве случаев это предельно краткий комментарий.

Пометы, оставленные на письмах и конвертах, позволяют рассмотреть еще и вопрос о распространении Циолковским своих научных трудов среди тех, кто откликнулся на его просьбу. Брошюра «Монизм Вселенной» (1931) была послана более чем 70 корреспондентам, «Любовь к самому себе, или истинное себялюбие» (1928) – более чем 50. Отдельные корреспонденты получили от ученого несколько брошюр: И. А. Ильин – «Воля Вселенной. Неизвестные разумные силы» (1928), «Ум и страсти» (1928), «Изданные труды К.Э. Циолковского» (1927), «Научная этика» (1930), «Монизм Вселенной» (1931). М. Хрущев – «Атлас дирижабля из волнистой стали» (1931), «Воля Вселенной. Неизвестные разумные силы». И. Д. Лебедев – «Воля Вселенной. Неизвестные разумные силы», «Изданные труды К.Э. Циолковского», «Научная этика», «Причина космоса» (1925), а также машинописи статей «Непрерывность жизни», «Ощущение, жизнь и смерть».

Установлено, что наибольшее число трудов от Циолковского получил ученик десятого класса из Тулы Андрей Преображенский, который был одним из свидетелей этого явления, но при обработке личного архива Циолковского в АРАН письмо этого корреспондента не было включено в раздел переписки ученого, касавшейся падения болида. Позднее А. В. Преображенский вспоминал: «Конечно же, я сразу подробно написал ему о своих наблюдениях. Представьте мою радость и удивление, когда через месяц получил от Циолковского посылку. Там оказалась одна из его самых известных работ "Монизм Вселенной". Более того, Константин Эдуардович просил меня дать отзыв на эту книгу. Естественно, я тут же прочитал её и с юношеской смелостью и непосредственностью выдал ему рецензию». Так известный учёный и десятиклассник из Тулы стали переписываться регулярно. В письме от 16 июля 1934 г. юный корреспондент благодарил за присланные книги, делился своими впечатлениями. В другом письме Преображенский писал: «Присланные Вами книги так заинтересовали моих знакомых и товарищей, что за ними создана очередь. Многие согласны с Вами». Пометы Циолковского на конверте к письму служат доказательством его глубокого уважения к туляку. Как сообщал Преображенский в письме от 5 января 1935 г., он получил от ученого девять брошюр: «Монизм Вселенной» (1931), «Научная этика», «Воля Вселенной. Неизвестные разумные силы», «Современное состояние Земли» (1929), «Прошедшее Земли» (1928), «Будущее Земли» (1928), «Растение будущего. Животное космоса. Самозарождение» (1929), «Любовь к самому себе, или истинное себялюбие», «Атлас дирижабля из волнистой стали». «Чтобы Циолковский меньше тратился, посылая мне книги, я как-то набрался храбрости и с очередным письмом отправил ему три рубля, – вспоминал Преображенский. – В ответ от Константина Эдуардовича пришло сразу пять книг и приписка: "Ничего не продаю. Не возвращаю Вам три рубля, чтобы Вас не обидеть"». «Если Вы сочувствуете новым мыслям (или старым, лишь бы они были полезны людям), то принесите маленькую жертву: отдайте переписать их (труды) на машине и в доказательство пришлите мне один экземпляр вместо полученного Вами», – просил Константин Эдуардович своего корреспондента. Получив машинопись статьи «Есть ли бог?» школьник перепечатал ее и 31 января 1935 г. с письмом отправил одну копию ученому. Последнее письмо из Тулы датируется 18 июля 1935 г. В нем автор сообщал: «…Недавно прочел о Вашей болезни, пишу Вам с надеждой, что под заботливым уходом Вы скоро поправитесь, и будете продолжать свои работы». Далее сообщалось о желании иметь «статью о теории относительности Эйнштейна». Судя по помете Циолковского на конверте, в Тулу был послан ожидаемый ответ. В одном из писем Андрею учёный подчеркнул: «Ваши отзывы на мои труды доказали, что Вы понимаете их. Вы молоды и, может быть, сумеете и успеете передать их людям после моей смерти или ещё при жизни. Так они не пропадут, а принесут добрые плоды».

В ходе работы нам удалось получить сведения о корреспонденте, который пользовался таким уважением и вниманием со стороны ученого. Капитан 1-го ранга Андрей Владимирович Преображенский (род. 25 сентября 1917 г.), уроженец села Могилы Веневского района Тульской области, с 28 июля 1938 г. по июль 1939 г. проходил службу курсантом Военно-морского командного училища им. Фрунзе; с июля 1939 г. по 14 ноября 1941 г. он – курсант Каспийского высшего военно-морского училища; с 14 ноября 1941 г. по декабрь 1941 г. – помощник начальника штаба 2-го отдельного батальона 72-ой морской стрелковой бригады Сибирского военного округа Красной Армии; с декабря 1941 г. по январь 1942 г. – помощник начальника штаба 2-го отдельного батальона 72-ой морской стрелковой бригады Карельского фронта Красной Армии (место дислокации Восточный берег реки Западная Лица – 50 км северо-западнее Мурманска); с января 1942 г. по декабрь 1942 г. – начальник штаба 3-го отдельного стрелкового батальона, затем начальник 1-ой части штаба 72-ой морской стрелковой бригады Карельского фронта; с декабря 1942 г. по декабрь 1943 г. – помощник начальника оперативного отдела, затем старший помощник начальника оперативного отдела по изучению опыта войны штаба Карельского фронта; с декабря 1943 г. по сентябрь 1944 г. – командир по конвоям 3-го отделения 1-го отдела конвойной службы штаба Северного флота; с сентября 1944 г. по июнь 1945 г. – слушатель отделения штабного и командного факультета специальных курсов офицерского состава ВМФ; с июня 1945 г. по август 1945 г. – офицер-оператор морского отдела при штабе Приморской группы войск Дальневосточного фронта; с августа 1945 г. по декабрь 1945 г. – начальник штаба Военно-морской базы Гензан Тихоокеанского флота; с декабря 1945 г. по август 1947 г. – начальник штаба Военно-морской базы Катаока Камчатской флотилии; с августа 1947 г. по ноябрь 1947 г. находился в распоряжении командующего 7-го ВМФ; с ноября 1947 г. по декабрь 1950 г. – слушатель Военно-морской академии им. К. Е. Ворошилова; с декабря 1950 г. по февраль 1956 г. – начальник штаба Военно-морской базы Порккала-Удд 8-го ВМФ; с февраля 1956 г. по 15 июля 1960 г. – старший научный сотрудник кафедры стратегии и оперативного искусства Военно-морской академии им. К. Е. Ворошилова. Приказом Министра обороны СССР от 15 июля 1960 г. уволен в запас. Кавалер более чем 20 орденов и медалей, А. В. Преображенский хранил все годы как дорогие реликвии материалы своей переписки с К. Э. Циолковским – «пожелтевшие листки писем, статей и 14 тоненьких книжечек с автографами автора».

Среди написавших Циолковскому летом 1934 г. была студентка одного из московских вузов – Т. Смирнова, родственница ученого по материнской линии Юмашевых – «внучка Георгия Павловича Кузовлева», двоюродного брата ученого. Судя по пометам, оставленным Циолковским, он проявил определенный интерес к данному письму.

При изучении архивных материалов удалось установить также, что материалы переписки Циолковского с некоторыми корреспондентами были ошибочно разрознены и находились в разных делах архива. Так в деле № 814 хранится письмо Ивана Андреевича Ильина от 22 июня 1934 г., в котором он в ответ на просьбу ученого, сообщив об увиденном болиде, указал и свой адрес: «г. Малоярославец Московской обл., Васильевское п/о, д. Куклеиха». Помета «М» на конверте указывала, что ему была послана брошюра «Монизм Вселенной». В деле № 259 указан «Ильин В. из Куклеихи Московской обл.». В своем письме, датированном 17 ноября 1934 г., Ваня Ильин сердечно благодарил ученого за присланную книгу «Монизм Вселенной», сообщал, «Что много болел и не смог дать поскорее ответа». На конверте указан тот же адрес отправителя. Аналогично обстоит дело с письмами Ювеналия Марковича Степанова. Его письмо о болиде от 13 июля 1934 г., написанное в городе Коврове во время нахождения в военном лагере, хранится в деле № 916. Во втором своем письме из Иваново, датированном 20 августа 1934 г., он сообщал ученому о своем первом письме и подробно описывал виденный им болид (дело № 599).

Для исследования необычного явления 14 мая 1934 г. Академия наук направила в район Боровска специальную экспедицию. Ее возглавил известный специалист по метеоритам Л. А. Кулик, научный сотрудник Ломоносовского института АН СССР. В АРАН в фонде Циолковского сохранились газетные вырезки со статьями Л. А. Кулика, «Падение болидов» («Известия ВЦИК», Москва.), «Над Боровским районом упал метеорит» («За коммуну», Боровск), «Полет метеорита над Наро-Фоминским районом», «Метеорит 14 мая упал в Нарофоминском районе» («За большевистские темпы», Нарофоминский район), присланные самим автором и корреспондентами Циолковского Н. В. Заикиным из Боровска и В. Г. Тишечкиным из Нары. Обращаясь к населению, Л. А. Кулик призывал лиц, наблюдавших падение шара, оказать содействие ученым. Узнав, что Циолковский также исследует это явление, в своем письме 22 июня 1934 г., он обратился к нему с просьбой: «Глубокоуважаемый тов. Циолковский. Вашу заметку я прочитал на ходу во время работы. Посылаю предварительную информацию в виде местного листка. О ходе дальнейшей работы буду уведомлять. Имеющиеся у Вас материалы не откажите сообщить мне, хотя бы в копиях…». В ответном письме ученый поблагодарил его за присланную заметку и сообщил, что получил сотни свидетельств, и, «по минованию в них надобности», пообещал все выслать. Экспедиции Кулика не удалось найти остатки метеорита, поиски были прекращены. Через год, в сентябре 1935 г., Циолковский скончался, так и не успев довести до конца исследование этого необычного явления. Прошло 75 лет, а тайна падения болида в мае 1934 г. остается не раскрытой. Возможно, в будущем ученые вернутся к этому вопросу, и тогда им могут пригодиться те многочисленные свидетельства очевидцев, что были собраны Циолковским.

Подводя итоги проведенного исследования, необходимо отметить, что анализ выявленных документов и материалов позволил: составить список лиц, проживавших в различных регионах и откликнувшихся на письмо-обращение ученого по поводу виденного болида; уточнить дату публикации данного письма – 21 июня 1934 г. (в литературе указывается 20 июня 1934 г.); выявить ряд новых фактов из жизни ученого; установить факт разрозненности материалов его переписки с отдельными корреспондентами. Следует еще раз отметить незаурядность, исключительность личности Циолковского, его внимательность и заинтересованность в письмах своих корреспондентов как источнике получения определенной информации для дальнейшего творчества, его стремление быть полезным людям, его высокое чувство уважения к другим, умение поддерживать личные и творческие отношения с многочисленными корреспондентами разных возрастов, разной социальной и профессиональной принадлежности; реконструировать корпус опубликованных и неопубликованных работ, отправленных ученым данной группе корреспондентов, что, безусловно, играло положительную роль в распространении его идей.

Доклад сопровождается демонстрацией архивных документов и фотографий.