«ИДЕАЛЬНЫЙ СТРОЙ ЖИЗНИ» К.Э. ЦИОЛКОВСКОГО В ИДЕЙНО-КУЛЬТУРНОМ КОНТЕКСТЕ 1880-Х – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ 1930-Х ГОДОВ

© А.В.Хорунжий
© Государственный музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, г. Калуга
Секция "Исследование научного творчества К.Э. Циолковского"
2012 г.

Константин Эдуардович Циолковский известен большинству образованных людей не только как основоположник космонавтики, но и как инженер, ученый и мыслитель, отличавшийся широчайшим охватом интересов: от создания пишущей машинки и нового алфавита до воздухоплавания и авиации; от критики теории тепловой смерти Вселенной до попыток дать современное толкование евангелических текстов и создания собственной философско-этической системы.

Понять взаимосвязь всех изысканий Циолковского, увидеть внутреннюю логику во всем разнообразии интересов ученого, обычно объясняемых «причудами гения», невозможно, если не анализировать главную цель всей его деятельности – принести счастье людям Земли, научно обосновав для них дорогу к лучшему будущему. С этой точки зрения разработанный им проект создания совершенного общественного устройства (называемый обычно «Идеальный строй жизни» по одной из самых известных работ мыслителя на эту тему) оказывается вершиной, а точнее, логическим завершением всего научно-технического и философско-этического творчества Циолковского. Более того, в самом широком смысле «Идеальный строй жизни» охватывает не только работы, посвященные вопросам этики и социального строительства, но и все работы ученого-практика и инженера-мыслителя, привыкшего всю свою жизнь восходить от простого к сложному, находить теоретическое обоснование своих идей, а затем заниматься детальной проработкой всех технических аспектов их воплощения в жизнь.

Проект Циолковского был создан в первой трети XX в., ставшей временем небывалого расцвета отечественной утопической традиции. Большинство созданных в этот период утопий близки «идеальному строю» мыслителя по своим сущностным чертам (выбору социального идеала и т. д.). Многие авторы близки Циолковскому своими подходами к созданию этических нормативов и к решению социальных вопросов на их основе, в том числе - Н.А. Морозов и А.А. Богданов (Морозов Н.А. Эволюционная социология, земля и труд. Пг., 1917; Богданов А.А. Вопросы социализма. М., 1990). Кроме того, среди современников мыслителя, создававших проекты будущего общества, многие предлагали и конкретные пути решения проблем человечества, в значительной степени перекликающиеся с идеями ученого и соответствующие распространенным представлениям последней трети XIX – начала XX вв., в том числе А.В. Чаянов, Ф.М. Богданов, В.Д. Никольский (Чаянов А.В. Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии. М., 1920; Никольский В.Д. Через тысячу лет. Л.,1927; Богданов Ф.М. Дважды рожденный. М., 1928).

Чтобы понять истоки тех целевых установок, которым Циолковский следовал на протяжении всей жизни, ради которых он терпел лишения и невзгоды, жертвовал материальным благополучием, личной обустроенностью, а порою, и счастьем близких ради своих исследований, необходимо рассматривать формирование взглядов ученого и его проекта «Идеального строя» в контексте современной ему эпохи, того периода, на который пришлось его становление как мыслителя и расцвет его творческой деятельности – 1880-е годы – первую треть ХХ в.

Трудно переоценить влияние народнической доктрины и народнической пропаганды на Циолковского и многих его современников. Молодежь волновала идея «о неоплатном долге народу, числящемся за русской интеллигенцией», – вспоминал об этом времени А.О. Лукашевич (Лукашевич А.С. В народ! Из воспоминаний семидесятника // Былое. СПб., 1907. № 3. С. 5).

Чтобы отдать этот долг, следовало улучшить положение народа, произведя изменения в социальной сфере и, что особенно важно, выработав научное мировоззрение как основу для решения общественных проблем. А научное мировоззрение, по традиции позитивизма, следовало строить, опираясь, в первую очередь, на естественные науки. Именно такую дорогу избрал в жизни К.Э. Циолковский, начинавший с изучения основ математики, физики и химии.

Другой кумир читающей молодежи – Д.И. Писарев – исходил из положения Н.Г. Чернышевского о том, что «естественные науки уже развились настолько, что дают много материалов для точного решения нравственных вопросов» (Чернышевский Н.Г. Антропологический принцип в философии // Чернышевский Н.Г. Избранные философские сочинения. М., 1953. Т. 3. С. 205). Следуя традиции позитивизма, именно в естественных науках он видел основу для поиска лучшего социального устройства. К.Э. Циолковский, один из очень типичных по своему менталитету представителей рассматриваемого поколения, рассказывая о влиянии на него прочитанных им в юности книг, вспоминал, что Писарев «заставлял» его «дрожать от радости и счастья». «В нем я видел свое второе "я"», – писал ученый (Циолковский К.Э. Черты из моей жизни // Циолковский К.Э. Грезы о земле и небе. Тула, 1986. С. 400).

В результате у целого поколения российской интеллигенции сложилась устойчивая мотивация как для непосредственно общественной деятельности, так и для занятий наукой, понимаемых как одна из форм служения народу. Как отмечал П.Т. Белов: «Одна часть вылилась в форму различных непосредственно политических течений и групп. <…> Другая часть русской демократии двинулась в <…> культуру, в том числе в науку, главным образом в естествознание, рассматривая эту сферу деятельности в условиях того времени как одно из действенных средств служения нуждам народа» (Белов П.Т. Философия выдающихся русских естествоиспытателей второй половины XIX – начала XX в. М., 1970. С. 24-25). Другими словами, они посвящали себя или решению вопросов собственно социального устройства, или развитию науки, но все с той же конечной целью – улучшить общество, облегчить жизнь народа.

Не менее важным для понимания идейно-культурного контекста «Идеального строя жизни» является и сложившееся в рассматриваемый период во многом, благодаря позитивизму и народнической традиции – представление о взаимоотношении естественных и социальных наук, следствием которого становилась экстраполяция подходов и результатов наук о природе в социальную сферу, возникновение, по словам Г.Г. Гадамера, «естествознания об обществе», обещавшем найти законы идеального строя (Гадамер Г.-Г. Истина и метод. М., 1988. С. 45). А выдающиеся успехи естествознания вселяли в современников Циолковского уверенность, что скоро будут открыты все законы, регулирующие жизнь не только природы, но и общества. Следовательно, развитие науки позволит сначала разумно управлять обществом, а затем и построить его оптимальный, исчисленный согласно открытым законам, вариант.

Изложенный выше комплекс идей имел неоднозначное влияние на умонастроения интеллигенции. Стремления посвятить себя служению обществу, найти, наконец, научные основания его устройства привели к появлению в России целой плеяды выдающихся ученых в конце XIX – начале ХХ вв. Многие из них – А.А. Богданов, В.И. Вернадский, Д.И. Менделеев, Н.А. Умов и др. – не ограничивались исследованиями в своих областях, но предпринимали попытки согласно упоминавшейся уже схеме создать на основе изучения естественных наук философские системы и рекомендации в общественной сфере. Идейное обоснование порождало подвижническое отношение к научной деятельности, становясь одной из причин высокой творческой отдачи даже в самых экстремальных условиях, как было в случае Н.И. Кибальчича. В то же время, убежденность во всесилии науки, помноженная на общественный утилитаризм, привела к появлению большого количества проектов идеального общества будущего и планов его достижения, которые, по мнению их создателей, зиждились на строго научной основе.

Однако – помимо народнической идеологии – на Циолковского, как и на его современников, оказывали огромное влияние и другие идейные поиски того времени, равно как и сам историко-культурный контекст общественной мысли России указанного периода. Важное значение для понимания творчества Циолковского имеет рассмотрение эволюции мировоззрения его современников от позитивизма к неокантианству и от атеистического нигилизма к тому, что ряд исследователей называет неконфессиональным протестантизмом, как правило, не осознаваемым его носителем.

Можно констатировать, что этот аспект в исследовании научного наследия Циолковского еще требует углубленного изучения.