ПРОБЛЕМА РОССИЙСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ 1890-Х ГОДОВ: К ИЗУЧЕНИЮ ИДЕЙНОЙ ЭВОЛЮЦИИ К.Э. ЦИОЛКОВСКОГО

© И.И.Пименова
© Государственный музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, г. Калуга
Секция "Исследование научного творчества К.Э. Циолковского"
2012 г.

На рубеже 1880–1890-х годов в культурной жизни России происходит перелом в сознании интеллигенции, который можно определить как мировоззренческий кризис, проявившийся в смене идейно-философских акцентов. Интеллигенция все более и более отходила от материализма, обращалась к идеалистическому и религиозному пониманию жизни. В 1890-е годы в моду входит неокантианство с характерным для него компромиссом между идеализмом и материализмом. Жажда поиска смысла жизни заставляет известных писателей Л. Толстого, В. Соловьева, Д.Мережковского и В.Розанова формулировать «новое религиозное сознание» или даже, по словам Мережковского, «религию Третьего Завета».

Первопроходцем в «борьбе за идеализм» стал Аким Львович Волынский (Флексер), публицист, искусствовед, редактор журнала «Северный вестник», который с начала 1890-х годов встал в авангарде борьбы против идейного и эстетического наследия 1860-х годов. Он, по сути, выступил против течения радикальной, оппозиционной интеллигенции, заявил новую эстетику, подверг критике господствующие со времен Чернышевского эстетические парадигмы. Свое эстетическое кредо Волынский выражал на страницах «Отдела критики» журнала «Северный вестник», публикуя ежемесячные «Литературные заметки».

Волынский отстаивал мысль, что «только идеализм – созерцание жизни в идеях духа, в идеях божества и религии – может дать объяснение искусству, законам художественного творчества, и живой импульс ко всякому иному творчеству – практическому, нравственному» (Волынский А.Л. Борьба за идеализм. Критические статьи. СПб., 1900). Не только искусство, «но и сама жизнь», по убеждению автора, «способна к обновлению только на этом пути: просветлением сознания идеями высшего порядка» (Там же. С. III).

Волынский полагал, что в основе литературного творчества должны лежать три великих идеи — философия, наука, религия. Одновременно он рассматривал их в качестве трех ступеней духовного возрастания личности. Согласно позиции Волынского, «нельзя писателю не понимать, что мысль человеческая, сама по себе, если только она проникнута силой правды, искренним уважением, есть уже настоящее великое дело. Ничто не может сравниться с деятельностью людей науки и философии. Ничто не имеет такого важного исторического значения, как разработка метафизических и нравственных вопросов» (Волынский А.Л. Литературные заметки // Северный вестник. 1893. № 5. С. 133).

Проблему кризиса русской литературы Волынский рассмотрел в историческом контексте. Нападки критиков на литературу он объяснял своеобразием исторической жизни России и положением в ней писателя. Россия, по мнению Волынского, это «обломовка», порожденная рядом исторических условий: «заимствованным Просвещением», «умственной апатией масс», «централизацией всей культурной работы в руках немногих» (Волынский А.Л. Ответ «Вестнику Европы» // Северный Вестник. 1893. № 6. С. 117). И как следствие подобной ситуации, «русский обыватель не двинется с места, пока его не поведет за руку писатель» (Там же. С. 117). Отчужденность народа от политической жизни породила нездоровую ситуацию, когда писатель вместо того, чтобы заниматься собственно эстетическими вопросами, заменяет собой политического деятеля, происходит странная подмена эстетики политикой. Трудно не согласиться с утверждением Волынского, что «философия и искусство имеют свои самостоятельные задачи, которые нельзя смешивать с сравнительно узкой и неотложной задачей того, что можно было бы назвать социальной публицистикой» (Там же. С. 118).

Для Волынского очевиден разрыв интеллигенции со своим народом, их ценностный и эстетический разрыв: «Журнал [«Отечественные записки» – И.П.] преследовал какие-то народнические тенденции, можно сказать, проповедовал «хождение в народ». Но при всем том он являлся представителем именно той части общества, которая духовно оторвана от народа. <…> С народной мудростью, как она раскрывается в созданиях русского художественного творчества, журнал был в полном разрыве. <…> Русское искусство вмещает в себя духовную народную стихию, и, следовательно, всякая сознательная работа в России - критико-литературная или общественная - должна быть направлена в ту же сторону, куда идет русское искусство» (цит. по: Молоствов Н.Г. Борец за идеализм (Слово правды о А.Л. Волынском). Рига, 1902. С. 19). Признав очевидность отрыва интеллигенции от народа, Волынский иначе смотрел и на роль интеллигенции в обществе.

О позиции журнала «Северный вестник» можно судить по статье Волынского «Народничество и либерализм» (февраль 1894 г.). Статья представляет собой ответ на критический выпад М. Протопопова, публициста, входившего в «литературную семью» Н.К. Михайловского. Позиция Волынского однозначна — он сторонник «правых народников», считавших неприемлемым вмешательство интеллигенции в дела народа: «убеждайте <…> словом, просвещайте их, взывайте к их совести, к их разуму, духовное воздействие — единственное достойное орудие борьбы за справедливость», – утверждал Волынский (Волынский А.Л. Книга великого гнева. Критические статьи. Заметки. Полемика. СПб., 1904. С. 469).

Поддерживая мысль о необходимости поворота интеллигенции к идеалистическому мышлению, Волынский не мог согласиться с высокомерным учительством интеллигенции по отношению к традициям народной, религиозной культуры. Это шло бы вразрез с его идеалистической концепцией.

Анализ отношения Волынского к вопросу о наследии интеллигенции показывает, что он отрицал позитивистское утилитарное назначение литературы, отрицал, по сути, главное в наследии интеллигенции — рационализм и материализм её сознания. В этом смысле можно считать критиков «Северного вестника» людьми, которые, пропагандируя религию (Мережковский) и идеалистическое мировоззрение (Волынский), меняли социальное сознание интеллигенции.

Безусловно, критический пафос Волынского по отношению к наследию шестидесятников раздражал кумиров интеллигенции. Он, по сути, был подвергнут литературному остракизму. Михайловский выдвигал радикальное средство борьбы с Волынским: «Не читать!». Тем не менее, его роль как человека, шедшего «против течения», монополии материалистического и утилитарного сознания интеллигенции, имела исключительное значение. Его критика стала прологом пробуждения идеалистических настроений в творчестве Трубецкого, Розанова, Бердяева и других современных Циолковскому мыслителей.