К.Э. ЦИОЛКОВСКИЙ И В.И. ВЕРНАДСКИЙ: ДВЕ МЕЧТЫ О БУДУЩЕМ

© Т.Г.Грушевицкая
© Государственный музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, г. Калуга
Секция "Исследование научного творчества К.Э. Циолковского"
2012 г.

Исследователи космизма привычно ставят имена К.Э. Циолковского и В.И. Вернадского рядом, перечисляя их через запятую в ряду других представителей естественно-научной ветви русского космизма. Но что реально объединяет этих людей? Ведь они, хотя и жили в одно время, никогда не встречались, происхождение, воспитание, образование, социальное положение разводило их. Вернадский – выходец из обеспеченной дворянской семьи, получивший прекрасное образование, быстро сделавший академическую карьеру, ставший признанным ученым еще в дореволюционные годы, и сохранивший свой статус академика и при советской власти. Правда, философско-космические изыскания ученого признания при его жизни не получили.

Циолковский – родился в небогатой дворянской семье; потеряв частично слух после перенесенной болезни, он не окончил ни одного учебного заведения, но благодаря упорству и настойчивости, занимаясь самостоятельно, сумел освоить часть университетского курса и сдать экстерном экзамены на звание учителя математики уездных училищ. Циолковский оставался учителем всю жизнь, посвящая все свое свободное время научным изысканиям. При этом широкое признание его как автора научных трудов приходило к нему постепенно, в основном, в течение последних пятнадцати лет жизни.

Как представляется, Вернадского и Циолковского объединяют их мечты – мечты о будущем, к которому они так стремились. И это будущее было космическим – имеется в виду не только выход человечества в космос (к этому стремился Циолковский, но не Вернадский), но и формирование нового единого человечества, ставящего интересы природы на первое место, заботящегося об органическом единстве земного мира с космосом. Ведь именно это и есть характерные черты космизма как мировоззрения, вырабатывающего целостную концепцию мироздания, в которой антропоцентризм уступает место биосфероцентризму, а наша планета осмысливается как часть космоса, находящаяся во взаимосвязи с единым целым космических пространств. Именно поэтому всех космистов объединяет сопряжение космической и глобально-экологической темы, а также внимание к социально-этической проблематике.

Конечно, Циолковский размышлял о «новой этике» гораздо больше, чем Вернадский, в работах которого эти вопросы затронуты лишь опосредованно. Но их идеи вполне могут быть соотнесены с ныне развивающейся биоэтикой – системой новых этических стандартов в сфере экспериментальной и теоретической деятельности в биологии и медицине. Ведь биоэтика практически все традиционные этические вопросы оценивает с совершенно иных, непривычных и часто вызывающих неприятие многих людей позиций. Уже произошло обесценение традиционных моральных норм и ценностей с появлением таких новых методик, как реанимационная практика, трансплантология, искусственное оплодотворение, транссексуальная хирургия. Они, как и эксперименты в области клонирования, делают возможным изменение самой природы человека и с неизбежностью оживляют евгенические идеи, столь популярные в начале XX в., потом осужденные, но вновь и вновь проявляющие себя, пусть и без ставшего одиозным названия. Следствием становится изменение представлений о добре и зле, всегда являвшихся регулятором человеческих взаимоотношений. Все это и становится основанием биоэтики, которая выходит из подчинения естественным законам природы, что было характерно для традиционной морали, возникшей в давние времена как форма защиты от разрушительных природно-биологических начал в человеке. На этапе родового общества она требовала обеспечения выживания рода (даже ценой жизни отдельного человека). Затем, уже в древнем мире, появились идеи ценности отдельной человеческой жизни. Сейчас же новая этика должна стать формой защиты природно-биологического начала от натиска искусственного мира культуры с ее крайним антропоцентризмом. Но без утверждения нового биосфероцентристского мировоззрения, которое должно поставить интересы природы выше интересов не только отдельного человека, но и человека как вида, это сделать невозможно. Именно об этом и говорит космизм, его этическая составляющая.

Поэтому представляется интересным посмотреть на социально-этические мечтания Вернадского и Циолковского через призму биоэтики как на логический итог ныне формирующихся биоэтических принципов. При этом концепция ноосферы и автотрофности человечества Вернадского – это ближняя перспектива, «космическая философия» Циолковского – более отдаленная.

Выводы геохимии и биогеохимии, создателем которой был Вернадский, позволили ему сделать вывод, что современная биосфера является результатом длительной эволюции всего органического мира и неживой природы нашей планеты. В ее эволюции принимает участие и сам человек, воздействие которого на природу постоянно усиливается и по своим масштабам приближается и даже превосходит действие геологических процессов. Биосфера Земли все больше становится управляемой человеческим разумом, постепенно превращаясь в ноосферу. Ее существенной характеристикой является поддержание глобального равновесия системы на основе оптимального сочетания социально-исторических и естественно-природных законов.

Но формирование ноосферы – это дело будущего. С появлением человека на Земле начался процесс ноосферогенеза – превращения биосферы в ноосферу. Но если до XX в. он проходил бессознательно, как стихийный природный процесс, сейчас мы подошли к тому рубежу, который требует от человека четкого осознания им своей глобальной задачи, выработки стратегии и тактики для достижения поставленной цели.

Вернадский выделил следующие необходимые предпосылки для создания ноосферы:

– человечество, заселив всю планету, станет единым целым (сегодня события, произошедшие в захолустном уголке любой точки любого континента или океана, отражаются и имеют следствия – большие и малые – в ряде других мест, всюду на поверхности Земли);

– преобразование средств связи и обмена информацией (сегодня средств связи обеспечивают мгновенную ее передачу);

– реальное равенство людей как необходимое условие ноосферы;

– поднятие общего уровня жизни как условие реального равенства людей, а также возможность влияния народных масс на ход государственных и общественных дел;

– развитие энергетики, открытие и использование новых видов энергии, необходимых для подъема уровня жизни;

– исключение войн из жизни общества.

Часть предпосылок, перечисленных Вернадским, уже существует, но некоторые проблемы нам еще предстоит решить. Важно отметить, что создание этих предпосылок стало возможным только в результате взрыва научной мысли в XX в.

Вернадский одним из первых отметил основную особенность биосферы, выражающуюся в постоянном повышении жизнепригодности среды обитания. Иными словами, живое вещество обладает уникальной способностью к экологическому самообеспечению. Это – часть механизма саморегуляции биосферы, появившаяся в результате естественного отбора.

Этот вектор отбора обеспечил восходящее развитие материального мира вплоть до появления человека. И сейчас мы подошли к такому моменту развития биосферы, в котором человечество должно обрести способность к экологическому самообеспечению. Но ноосфера, в отличие от биосферы, не может формироваться стихийно, поэтому так необходима сознательная деятельность людей на основе изучения и практического применения законов экологии, согласования с ними своей хозяйственной деятельности.

Также необходимо отметить, что для создания ноосферы нужен план, построенный на опережающей модели оптимального взаимодействия природы и общества по всем параметрам обменных процессов. Но, становясь основным регулятором взаимоотношений общества и природы, человек должен быть очень осторожным, ведь цена ошибки неимоверно велика – жизнь человечества и, возможно, сохранение жизни на Земле.

Таким образом, будущее человечества невозможно без активного вмешательства Разума в судьбу не только общества, но и природы. Биосфера Земли неизбежно претерпит существенные изменения в интересах человечества. Но измениться должно и поведение самого человека, который не имеет права забывать об интересах биосферы, а должен ставить их так же высоко, как и свои интересы. Именно здесь – основы новой этики.

Человек – высшая точка эволюции бессознательной, стихийной и вместе с тем – начало, исходный пункт, создающий возможности для разумной, направленной дальнейшей эволюции. Следовательно, и творение человека – ноосфера – есть одновременно и еще достаточно дисгармоничная, находящаяся в становлении реальность, и вместе с тем высший идеал подобного становления.

Гибель человечества означала бы и падение, гибель космической эволюции, породившей жизнь и человеческое сознание. Поэтому Вернадский проповедовал «сознание нравственной ответственности ученых за использование научных открытий и научной работы для разрушительной, противоречащей идее ноосферы цели» (Вернадский В.И. Автотрофность человечества // Русский космизм: Антология философской мысли. М., 1993. С. 296). Подобно другим космистам, Вернадский с верой и оптимизмом смотрел в будущее, будучи уверен в том, что человечество найдет силы для сотрудничества и объединения, для совершенствования собственной физической и нравственной природы. В своей книге «Научная мысль как планетное явление» он писал, что «человек впервые реально понял, что он житель планеты и может – должен – мыслить и действовать в новом аспекте, не только в аспекте отдельной личности, семьи или рода, государства или их союзов, но и в планетарном аспекте» (Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление. М., 1991. С. 43).

Нравственное преображение человека должно идти параллельно с его физическим преображением и его победой над болезнями и смертью. Проповедуя активную работу человека над преодолением его собственного несовершенства, Вернадский выдвинул в качестве ориентира идею автотрофности человека. Сейчас люди для поддержания собственного существования вынуждены поедать других существ, тогда как растения автотрофны – строят собственный организм на основе мертвого вещества (газы, соли), при помощи солнечного света делая неживое живым. Цель, поставленная Вернадским перед человечеством и тесно связанная с освоением космоса, – изменить доступные людям формы питания и источники энергии, придти к непосредственному синтезу пищи без посредничества живых существ. После этого из существа социально гетеротрофного человек сделался бы существом социально автотрофным. Но будет ли это благотворным для биосферы, Вернадский не знал.

Если Вернадский думал лишь о появлении нового типа питания для человека, Циолковский стремился гораздо дальше в своих мечтах. По его убеждению «прогресс организмов шел непрерывно и не может поэтому остановиться на человеке». Как следствие Циолковский поставил проблему космического будущего человечества, постаравшись разработать все ее аспекты – от нравственных до технических. Именно космическая экспансия – путь к предотвращению гибели человеческой цивилизации в результате истощения земных ресурсов. Подобные проекты имеют и высокий нравственный смысл – поднимая каждого человека от сиюминутного и эгоистического к всемирному и героическому. Мечта о «небе», тысячелетиями жившая в людях, воплощается в реальность.

Вселенная в учении Циолковского предстает в духе пантеизма – как живое, единое, одушевленное целое, развивающееся циклически и никогда не погибающее. В основе мировой материи лежат «атомы-духи» – атомы, способные ощущать радость и горе.

«Атом-дух» Циолковского обладает элементарной способностью ощущения, развитие которой зависит от того, в какие материальные системы он попадает. В неорганической материи этот «атом» спит и фактически не ощущает течения времени, в растениях и животных он испытывает страдания и наслаждения, а попадая в мозг высших существ, приобщается к сознанию, испытывает радость и блаженство. Но это счастье и блаженство, в котором пребывают «атомы-духи» и их совокупности – разумные существа космоса, не обеспечивается автоматически. Они должны непрерывно поддерживаться активной деятельностью разума, грандиозной по своим масштабам.

Космос – целостный организм, подобный «добрейшему и разумнейшему животному». Циолковский не сомневался в существовании множества населенных живыми существами миров и ставил задачу разработки «космической этики», основанной на осознании «круговой поруки» всех нравственных существ за судьбу космоса, на признании необходимости совместного труда людей и «инопланетян» в деле преобразования Вселенной. По Циолковскому жизнь и разум – фундаментальные атрибуты мироздания, а смысл космоса – в неизбежности появления в нем цивилизаций, творчески и осознанно влияющих на структуру и эволюцию Вселенной.

Истинная этика сознательных существ космоса, по Циолковскому, «состоит в том, чтобы не было нигде никаких страданий: ни для совершенных, ни для других недозрелых, или начинающих свое развитие животных» (Циолковский К.Э. Очерки о Вселенной. Калуга, 2001. С. 185). Для этого надо уничтожить повсюду во Вселенной несовершенные зачатки жизни, притом для их собственного блага. Тогда «атом-дух» «не сможет вселиться в дурное существо, ибо их совсем не будет» (Циолковский К.Э. Очерки о Вселенной. Калуга, 2001. С. 185).

Как же добиться поставленной цели? Рецепты Циолковский предлагает достаточно жесткие: «1) Стремиться к безболезненному погашению высшего животного мира, начиная примерно с позвоночных. 2) Стремиться к безболезненному погашению жизни неудавшихся людей. Этого можно достигнуть безбрачием таковых или бесплодными браками. 3) Совершенствование людей заключением браков между наилучшими людьми, поощрением деторождения таковых и ослаблением деторождения менее совершенных. 4) Милосердие ко всему несовершенному, к животным, и людям. Например, к людям больным, старым, слабым, маленьким, с несовершенными телами, чувствами, умом и т. д. Если установить жестокость, то и сами когда-нибудь ей подвергнемся и получим справедливое возмездие» (Циолковский К.Э. Космическая философия. М., 2001. С. 168-169).

То же самое Циолковский предлагал сделать и на других планетах, где будет погашена собственная несовершенная жизнь и начнут распространяться потомки совершенных людей. Циолковский рассматривал это как благо, так как все несовершенные формы живого, подвергнутые «космической селекции», через более или менее длительное время неизбежно возродятся в новых, более совершенных формах. Конечно, с нашей точки зрения, это – фашизм и тоталитаризм. Но так ли сильно это отличается от рассуждений современных биоэтиков, правда, более завуалированных, но так же призывающих к улучшению человеческого рода с помощью современных биотехнологий.

А мысль Циолковского шла дальше. Он мечтал о мире, полностью преобразованном человеком. Мире, в котором люди будут «управлять климатом и будут распоряжаться в пределах Солнечной системы, как и на самой Земле. Будут путешествовать и за пределы планетной системы, достигнут иных солнц <…>» (Циолковский К.Э. Промышленное освоение космоса. М., 1989. С. 249). А сам человек изменит свой биологический облик, чтобы жить в условиях открытого космического пространства. Эти мечты Циолковского перекликаются с идеями Вернадского об автотрофности человечества. Более того, если у Вернадского это только идеи, у которых нет серьезного научного обоснования, у Циолковского предложены практические шаги по воплощению этих идей. Выход человека в космос – главное условие осуществления этих мечтаний. Производство за пределами планеты не будет негативно влиять на ее биосферу и обеспечит социальную автотрофность. А достигнутый результат и будет той самой ноосферой, о которой мечтал Вернадский. Таким образом, Циолковский дополняет Вернадского: развитая ноосфера и социальная автотрофность реализуются только на космической стадии становления сферы разума.

Насколько выполнимы эти идеи, и главное – нужны ли они человечеству, покажет будущее.