ЛЖЕХРИСТИАНСКИЕ ИДЕИ В «КОСМИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ» К.Э. ЦИОЛКОВСКОГО

© Т.Н.Желнина
© Государственный музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, г. Калуга
Секция "Исследование научного творчества К.Э. Циолковского"
2014 г.

Факт религиозности К.Э. Циолковского, обсуждающийся в литературе не одно десятилетие, не подлежит сомнению. Но религиозность Циолковского не означала таинственного духовного союза, живого благоговенного единения человека с Богом (хотя несколько эпизодов из своей жизни мыслитель даже интерпретировал как общение с надчеловеческим духовным миром). Циолковский был пронизан внеконфессиональным «космическим» религиозным чувством, которое побуждало его к неоязыческому служению «твари вместо Творца» (Рим. 1, 25). В течение многих лет он занимался обоснованием возможности преодоления смерти, а также поиском способов, при помощи которых в ходе человеческой жизни можно оказать влияние на свою посмертную участь. Итогом этой (религиозной) деятельности стала «космическая философия» — так Циолковский назвал свое учение, которое противопоставил христианству.

Это противопоставление было закономерным результатом упорной мыслительной работы, которая протекала не без влияния родителей и эпохи и стержнем которой было решение вопроса: с Церковью или без нее? Разорвав, по его признанию, «чуть не с 16 лет <…> теоретически со всеми нелепостями вероисповеданий» (Архив РАН. Ф. 555. Оп. 2. Д. 14. Л. 17об.), Циолковский утратил связь с духовным опытом Церкви и хранимым ею неповрежденным догматическим и нравственным учением. Разорвав реальные связи с религиозной общиной, разорвав единство в молитве, в таинстве, в жертве, Циолковский выпал из Православной Церкви. Отсюда его отношение к религии как постороннего наблюдателя. Православие учит, что существо религии заключается в духовной жизни, в личном переживании Царства Божия, которое «внутри нас есть» (Лк. 17, 21). Циолковский смотрел на религию всего лишь «как на неясно выраженную философскую систему, ключ к которой почти потерян ее последователями» (там же. Оп. 1. Д. 557. Л. 1). Соответственно вера истолковывалась им как неполное знание, а не как опыт духовной жизни. По слову апостола Павла — это роковая ошибка: «<…> Знание надмевает, а любовь назидает. Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него» (1 Кор. 8, 1–3).

Циолковскому осталась недоступной тайна творения мира Богом из ничего. Само происхождение мира «космическая философия» рассматривает как акт причинно-следственной связи. Все зависит от «причины космоса», но эта зависимость выражается в общей связи природы, а не в Откровении или благодати, поскольку «причина» не есть личность.

Христиане исповедают Единого Личного Бога, по Своей воле создавшего мир. У «причины космоса» Циолковского воли нет. «Причина космоса» излучила мир, в котором все едино — живое и мертвое, духовное и материальное, доброе и злое, мир, в котором, якобы царствует разум, созидающий счастье. Циолковский предлагал употреблять слова «причина космоса» и «Бог» как синонимы, даже не понимая, что при этом заменил Бога началом, ничего общего с Божественным не имеющим. Деятельность «Бога» в «космической философии» равна причинности в природе. «Причина» не существует помимо космоса, мы познаем ее лишь по свойствам вселенной. Значит, по Циолковскому, история мира есть история «причины». Христианская мысль, признавая, что Бог поддерживает существование мира, подчеркивает, что Бог не растворяет мир в Себе. «Космическая философия» выхолостила из понятия о Боге высший положительный предикат, которым человеческое сознание может Его наделить, — Личность.

Для Циолковского характерно особое неприятие третьего члена Символа веры — слово «вочеловечшася» его явно отталкивало. Иисус Христос для него учитель, «великий натуралист», пророк, но не Богочеловек, не Бог, который стал человеком и ради спасения людей принял смерть на кресте и затем воскрес. Для христиан это означает, что люди, вслед за Христом, не навсегда останутся в плену у смерти. Однажды они воскреснут, как и Христос, и войдут — каждый человек в своем теле — в жизнь вечную.

Но если не принимать Божественность Христа, нельзя принять и Евангелие. Циолковский читал Евангелие глазами человека религиозного, но не верящего в Троицу. Для христианина Библия — это рассказ о том, как человек впервые почувствовал свое неподобие с Богом. Для Циолковского это книга, которая содержит «противоречия, несовершенства и невозможности»: «Нельзя считать новый завет (как и старый) за абсолютную, то есть несомненную истину. Это видно из многочисленных евангельских противоречий. <…> Нельзя следовать букве священных книг еще и потому, что в них много мест не научных. <…> Много в библии и несообразного. <…> Перечислять все нелепости и заблуждения библии скучно» (Там же. Оп. 1. Д. 438. Л. 3–4). В течение трех лет (1918–1920) Циолковский занимался «толкованием» Евангелий, чтобы «сделать легким» их чтение «и показать, что в них нет решительно никаких оснований для вероисповедных, т. е. церковных суеверий» (Там же. Оп. 1. Д. 556. Л. 7). «Очищая», с его точки зрения, искаженное до неузнаваемости учение Христа, Циолковский привносил в свои «пересказы» Евангелий то, что ему хотелось — «истины» «космической философии». Например: «Под огнем неугасимым можно подразумевать непрерывное уничтожение преступных и необщественных элементов, так как род их естественно или искусственно прекращается. А в будущем "огонь вечный" есть только строгий подбор, лишающий такие элементы возможности размножаться. Непрерывное погашение необщественных элементов не есть ли "огонь неугасимый" и "червь неумирающий"» (Там же. Оп. 1. Д. 378. Л. 11). События Священной истории Циолковский объявил мечтами человечества, а Евангельскую весть о воскресении Христа объяснил участием неизвестных разумных сил вселенной и высших, недоступных нашим чувствам существ. В «объяснениях» Циолковского основные христианские истины утратили свой подлинный смысл. Так с Библией в руках Циолковский отрекся от Христа Спасителя.

Циолковский отказался от христианского понимания смерти. Его «философские» сочинения пронизаны утверждением «все живо». Смерть организмов означает распад их тел, при этом основа каждого тела — «чувствующий атом» — не разрушается, а продолжает существовать и ощущать жизнь в зависимости от того, в какие очередные материальные тела он попадает. Рано или поздно «чувствующий атом» каждого человека попадет в тело совершенного жителя вселенной и ощутит «вечное блаженство». Писание говорит, что в мире разлита смерть — следствие греха и возмездия за грех, и победить ее можно, только преодолев грех и греховность человеческого общества. А сделать это можно только в союзе с Богом и Христом.

В христианстве и в «космической философии» — принципиально разные системы ценностей. Если в христианстве личностное начало в человеке воспринимается как образ Бога, то «космическая философия» просто избавилась от личности как от иллюзии. Не ощущая сверхрациональной тайны личности как образа Божия, не признавая, что личность есть духовное начало, не зависящее от общества, Циолковский расходился и с религиозным пониманием свободы. Христианское понимание смысла и значения свободы христианина выражает классический афоризм Отцов Церкви: «Бог не может спасти нас без нас». По Циолковскому человек — автомат, он таков, какова его наследственность и окружение. «Он машина, которая сама не понимает, что делает» (К.Э. Циолковский. Причина космоса (с добавлением отзывов о «Монизме вселенной» и ответов на вопросы по поводу этой книжки). Калуга, изд. автора, 1925. С. 8).

Мыслитель воспринял, в общем, верную идею коммунизма о том, что человек призван в соединении с другими людьми регулировать и организовывать социальную жизнь. Но поскольку он отрицал самоценность каждой личности, то эта идея у него (как и у Н.Ф. Федорова) принимает «почти маниакальные формы и превращает человека в орудие и средство революции» (Н.А. Бердяев). Человек у Циолковского всего лишь строительный материал для создания общества.

Библия не приемлет оккультную идею вечности Космоса. Мир создан во времени и мир исчезнет со временем — когда «времени уже не будет» (Откр. 10, 6). А Бог и люди пребудут в Вечности. Это ровно противоположно «космической философии», которая утверждает вечность вселенной и «чувствующего атома», но отрицает бессмертие человеческой личности.

Циолковский растворил себя в космосе, подчинил свою жизнь и свою судьбу его безликим, бездушным законам, что автоматически означало отказ от Завета с Личным Богом, который вне себя создал вселенную. Был ли Циолковский верующим? Нет. К вере святой в Господа нашего Иисуса Христа он был холоден. Действий Его Божественного о нас Промысла он не замечал. Не удивительно, что он почти не понимал Священного Писания. А «наивные представления о Боге в содержание веры не входят» (Л.П. Карсавин).