«ИДЕАЛЬНЫЙ СТРОЙ ЖИЗНИ» К.Э. ЦИОЛКОВСКОГО — УТОПИЯ И ТОТАЛИТАРНОЕ ГОСУДАРСТВО

© А.В.Хорунжий
© Государственный музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, г. Калуга
Секция "Исследование научного творчества К.Э. Циолковского"
2015 г.

Социальная утопия К.Э. Циолковского не раз становилась объ-ектом анализа исследователей. Особый интерес вызывает время фор-мирования проекта, совпавшее со складыванием в СССР типа мобили-зационного общества, носившего явные тоталитарные черты, и судьба его автора, который, в отличие от многих других современников, предлагавших свои варианты социальных преобразований, не разде-лил в 1930-е годы их трагическую судьбу. Все они восприняли события 1917 г. как начало преобразований, которые приведут не просто к созданию более справедливого общества, но и дадут возможность реализовать их собственные идеи.

Сосуществование подобных точек зрения с официальной идео-логией продолжалось до начала 1930-х годов, когда, в основном, за-вершилась ликвидация последних очагов, пусть даже лояльного, но инакомыслия.

Закономерно, что в 1917–1921 гг. Циолковский активно разра-батывал свой проект социального переустройства и предпринимал попытки его распространения. В 1921–1924 гг. интерес мыслителя к этой проблематике уменьшился, что было вызвано как разочарованием от первых неудач, так и одной из первых волн подавления инакомыслия. Наиболее известным и показательным событием этой кампании была высылка за рубеж части ведущих русских философов, экономистов, профессоров и кооператоров и аресты среди другой ее части.

С 1924 г. в идеологической сфере происходила своеобразная «оттепель», характеризовавшаяся толерантностью к альтернативным проектам, не критиковавшим, а как бы развивавшим установленный после октября 1917 г. строй. И с 1925 г. по 1931 г. Циолковский вновь активно пытается распространять свои философские и социальные взгляды. Однако, отклики на публикации, а также весьма холодная реакция читателей на предложенные Циолковским идеи привели по-следнего к выводу о необходимости вновь переработать свое учение, сделать изложение еще более убедительным и понятным. Тем време-нем складывание мобилизационного типа общества в стране привели на рубеже 1930-х годов к укреплению тоталитарной системы и к жест-кому идеологическому контролю в науке.

С 1931 г. публиковались только труды Циолковского, посвя-щенные его техническим проектам.

Запрет практически лишил Циолковского возможности поде-литься с читателем результатами работы, которую он считал главным делом своей жизни. Ученый нашел пусть паллиативный, но выход. Он составил список статей «Для друзей» и стал рассылать их по почте наиболее близким ему по взглядам корреспондентам. При этом мысли-тель просил размножить очередную статью (по мере возможностей) и раздать интересующимся, а исходный текст вернуть ему. Рассылавши-еся статьи были частью сборника очерков, посвященных его «Косми-ческой философии», над которыми мыслитель работал в последние годы жизни. Сборник должен был стать наиболее законченным и до-ступным для широкого читателя изложением взглядов мыслителя. Од-нако здоровье ученого в последние годы жизни не позволило ему за-вершить начатое.

Деятельность Циолковского-изобретателя получила высокую оценку и общественное признание, но комплекс его идей по достиже-нию человечеством счастья, то есть то, ради чего, собственно, он работал и над техническими проектами, был мало кем принят. «Я са-мый бессильный и одинокий человек, жажду делать хорошее, но не могу. Меня печалит и угнетает мое бессилие...», — признавался он [Архив РАН. Ф. 555. Оп. 4. Д. 21. Л. 18]. «Понятно, почему молчат о моей философии, нет на нее теперь моды, даже более» (Цит. по: Кутузова Л.А. К.Э. Циолковский — «Моим друзьям»: к вопросу о распространении ученым очерков о Вселенной // Труды XXIV-XXV Чтений, посвященных разработке научного наследия и развитию идей К.Э. Циолковского. М., 1991. С. 35).

К концу жизни Циолковский был озабочен сохранностью своего архива после смерти. Он хорошо понимал как несвоевременность, не-уместность своих взглядов в середине 1930-х годов, так и ту медли-тельность, с какой человечество усваивает новые идеи: «…По общече-ловеческой слабости: не признавать ничего оригинального, что так несогласно с воспринятыми и окаменевшими уже мыслями… Хочу избавиться от всякого суда и контроля, кроме общественного, после издания моих работ. Если рукописи не будут изданы, то легко могут затеряться после моей смерти» [Циолковский К.Э. Собр. соч. Т.4. М., 1964. С. 430].

По совету друзей Циолковский перед смертью направил письмо на имя И.В. Сталина, в котором завещал «все свои труды по авиации, ракетоплаванию и межпланетным сообщениям... партии большевиков и советской власти», рассчитывая, что при этом сохранятся рукописи и по другой тематике. Этой цели он добился: после его кончины его документы и рукописи были собраны и вывезены в государственный архив, что создало необходимые предпосылки для основательного изучения его творческого наследия по проблемам философии, социо-логии, естествознания и техники.

Таким образом, до самого конца жизни Циолковский оставался верен своей цели — найти пути, которые привели бы человечество к счастью и донести эти идеи до человечества, пусть даже в далеком будущем, несмотря на любые внешние обстоятельства.