КОСМИЧЕСКОЕ БУДУЩЕЕ В МЕЧТАХ, ФАНТАЗИЯХ, ПРЕДВИДЕНИЯХ, ПРОГНОЗАХ
© В.М.Мапельман
© Государственный музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, г. Калуга
Секция "Космонавтика и общество: философия К.Э. Циолковского"
2017 г.
Заглянуть в будущее было и остается естественным желанием и человека, и человечества на протяжении всей его истории. Одной из первичных попыток осуществить данную акцию является мечта. Она, будучи особым видом произвольного воображения, консолидирует в себе заветные желания, исполнение которых сулит максимальное внутреннее удовлетворение. Мечта стимулирует фантазию, являющуюся свободной импровизацией на конкретную тему. Воплощенная в умозрительные представления, она является несомненным результатом творчества, для которого характерно либо отсутствие, либо явная недостаточность информации об объекте фантазии.
Участие науки в данном процессе начинается с предвидения. Это особый метод описания объектов, явлений и процессов потенциальной реальности, которые не существуют на момент исследования, но имею высокую степень вероятности появиться, быть обнаруженными и изученными в ближайшем будущем. Научное предвидение принципиально отличается от пророчества, получаемого в результате откровения, и от предсказания, обнаруживающего себя в условиях особого вдохновения. И наконец, научный прогноз. Это логически непротиворечиво обоснованное умозаключение о возможных состояниях исследуемого объекта или процесса в будущем и (или) сроках их осуществления.
Научный прогноз смог стать реальной исследовательской задачей лишь к концу XIX века, когда все области жизнедеятельности общества начали энергично принимать глобальные очертания. Их масштабность, темпы изменений, полифоничность, взаимосвязь и взаимозависимость поставили перед человечеством триединую задачу: познания новых явлений бытия, выработки принципов поведения в не существовавших ранее социальных отношениях и проектирования будущего.
К сожалению ни одна из них за прошедший более столетия период заметно не продвинулась вперед к своему решению. Познавательная составляющая проблемы продолжила энергично реализовываться во всех сферах теоретического знания, сохраняя приверженность автономии своей области исследования и идя на согласованные действия лишь с близкими для нее в подходах областями (естественные и технические науки). Даже в тех случаях, когда игнорировать научное социальное и гуманитарное знание было просто невозможно, их обходили постановочным образом.
Вторая составляющая этой задачи породила стремление к переоценке ценностей в обществе. При этом неизменным остался ориентир на всеблагой Абсолют, характерный для западного стиля мышления и сложившийся еще до наступления ХХ века. Для обновляющихся ценностей характерными стали нормы поведения, оправдывающие градацию людей по степеням социальной значимости и приспособленные к оценкам их поступков на основе «двойной морали». Все это не ново для европейской культуры и науки. Однако для России на грани двух веков был характерен синтетический стиль мышления; чрезвычайно развития сфера духовного существования; устойчивая многовековая практика многонационального, разноязыкого, полирелигиозного, разнообразно культурного функционирования. Не последнюю роль в этом процессе сыграла такая уникальная, изначальная и принципиальная характеристика русской философской мысли как ее космический диапазон.
Все это позволило К.Э. Циолковскому в рамках концепции космической философии создать социальную версию будущего утопического характера [1]. По сути, она была аналогична популярным западным теоретическим построениям XVIII - XIX века. Основу таких проектов составили вера в прогресс и могущество человеческого разума, чрезвычайное внимание к будущему, опора на абсолютно совершенные идеалы, выход за пределы исторического времени в вечность. Несмотря на все несовершенства данной позиции, необходимо отметить, что она оказалась фактически первой в истории философии завершенной попыткой создания варианта описания «космического будущего» в рамках «космической философии» [2]. Она включила в себя не только расчеты будущего бытия, но и попытку описания нравственных отношений, культурно-интеллектуальных перспектив развития цивилизации во Вселенной.
Однако версии выработки социальных параметров космического будущего человечества в мировой и отечественной философской традициях довольно бедны [3; 4]. Осуществляемые в этом направлении изыскания продолжают реализовываться усилиями футурологов экологического, технического и естественнонаучного профиля без учета особенностей социального познания, его методов и принципов. Предлагаемые разработки согласуются с философскими концепциями, как правило, позитивистской направленности и мистическими учениями, не затрагивая никаких других современных философских подходов.
Идея космической перспективы человечества прошла за довольно короткий срок путь от нечеткой вероятностной версии до научной проблемы и практической задачи. С начала своего становления и до настоящего времени для нее остался характерен двойственный подход. С одной стороны, строгое, максимально объективное предвидение тенденций развития естественных и технических составляющих данной задачи, в котором гуманитарная составляющая, как и у К.Э. Циолковского, исчерпывается решением проблем утилитарного и бытового характера. С другой стороны, − произвольные, мало обоснованные социальные фантазии. В связи с этим, попытки проектирования будущего реализуются в настоящее время в диапазоне от научного предвидения (естественного и технического характера) до фантазий в социально-гуманитарных областях, что препятствует созданию научных прогнозов в данном направлении.
Литература
1. Баталов Э.Я. В мире утопий. М.: Политиздат, 1989. 319 с.
2. Циолковский К.Э. Космическая философия. М.: УРСС, 2001. 480 с.
3. Бестужев-Лада И.В., Наместникова Г.А. Социальное прогнозирование. М.: Педагогика, 2002. 392 с.
4. Пирогов С.В. Социальное прогнозирование и проектирование. М.: Проспект, 2016. 371 с.