ДВА КОСМОСА В ЛИТЕРАТУРЕ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА. TWO OF COSMOS IN THE LITERATURE OF SILVER AGE

ДВА КОСМОСА В ЛИТЕРАТУРЕ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА. TWO OF COSMOS IN THE LITERATURE OF SILVER AGE

© Н.П.Крохина
© Государственный музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, г. Калуга
Симпозиум
2019 г.

Аннотация: Анализируется специфика космизма литературы Серебряного века. Выявляется, что в космическом мироощущении русских писателей конца Нового времени сложно переплетаются два образа космоса: грозный, отчуждённый космос, бесконечно превышающий человека и творимый софийный космос, пронизанный красотой и гармонией. Делается вывод о связи этих образов космоса с антиномией цивилизации и культуры.

Ключевые слова: космос, софийный и отчуждённый, всеединство и энтропия, гармония и катастрофичность.

Abstract: The specific character of cosmism of the Silver Age literature is analyzed. It is revealed that in the cosmic world view of Russian writers of the end of New Time, two images of the cosmos are intertwined: the formidable, alienated cosmos, infinitely exceeding man and the created Sophia cosmos, permeated with beauty and harmony. It is concluded that these images of the cosmos are connected with the antinomy of civilization and culture.

Keywords: cosmos, sophianic and estranged, all-unity and entropy, harmony and catastrophic.

Обычно говорится о рождении космического сознания в литературе Серебряного века. Но в космическом мироощущении русских писателей конца Нового времени сложно переплетаются два образа космоса: грозный, отчуждённый космос, бесконечно превышающий человека и творимый софийный космос, пронизанный красотой и гармонией. Человек осознает свое присутствие перед лицом иного – бесконечной Вселенной. И потому в искусстве конца Нового времени есть космический пессимизм: барочная несоизмеримость человека и природы, чувство человеческого ничтожества и тщеты всего земного, например, уже в творчестве И. Тургенева. «Грозный Космос» И. Бунина, бесконечно превышающий частное человеческое существование, проявляет себя в любви и смерти. Любовь и смерть становятся обнаружением катастрофичности человеческого существования. Открытие бесконечного, релятивного мироздания составляет основное содержание блоковской поэзии. Стихийно-катастрофический образ мира порождает обострённый антиномизм блоковского мировосприятия. Из интуиции космической Софии, подверженной катастрофам и падениям, Блок создает богатейшую неомифологию метаморфоз хаосогенной Мировой души.

В то же время художник Нового времени стремится соотнести свое индивидуальное «я» с универсальным космическим целым, равновеликим этому «я». При этой равновеликости раскрывается мистерия христианского космизма. С приобщения к несказанной, вечно-женственной сущности мира начиналось творчество А. Блока. Русская мысль Серебряного века подчёркивала светлый космизм православной традиции. С ним русские мыслители связывали и национальный характер: душа, которая «вбирает в себя весь мир и любит весь мир» (Б.П. Вышеславцев), и русское мировоззрение (С.Л. Франк), и сущность православия (С.Н. Булгаков). Истинная реальность – мировая гармония, вечная женственность, мировая душа, София, космическая красота. Она открывается идеалреализму русского писателя как отражение Божьего лика, его энергема. Для А. Блока это новое мироощущение было выразимо через понятие близости к «музыкальной сущности мира». Тайна причастия миру, «свет Мировой Евхаристии» особенно ведомы поэту, о детских истоках этого христианского космизма К.Д. Бальмонт размышлял на страницах автобиографического романа «Под новым серпом». Чувство храмовости мира обнаруживается в поэзии Ф. Тютчева, Вяч. Иванова, Б. Пастернака. В художественной антропологии М. Горького присутствуют и образы богооставленного мира, и «скрытая гармония нетленных сил земли».

Г.Д. Гачев, обращаясь уже к проблемам современной литературы, раскрывает эти два образа космоса через противостояние культуры (Природы-Духа) и цивилизации (социума-истории): цивилизация центробежна, стремится «превратить Землю в космодром и устремиться на вылет во Вселенную». Человек как создатель цивилизации и культуры «встает между холодом Вселенной и жизнью Природы, Матери Земли». Исследователь говорит об уникальности жизни, благоговении перед жизнью. «С выходом в космос Вселенная …отдалилась от нас. Зато природа – приблизилась: ...в её беззащитности…» [1, с. 252, 256]. Цивилизация сопоставима с энтропией Вселенной. Культура обращает к ценностям внутренним.

Литература

1. Гачев Г.Д. Чингиз Айтматов (в свете мировой культуры). – Фрунзе: Адабият, 1989. – 486 с.