УТОПИЯ И АНТИУТОПИЯ В НАСЛЕДИИ РОССИЙСКИХ УЧЕНЫХ – СОВРЕМЕННИКОВ К.Э. ЦИОЛКОВСКОГО. UTOPIA AND ANTI-UTOPIA IN THE HERITAGE OF RUSSIAN SCIENTISTS - CONTEMPORARIES OF K.E. TSIOLKOVSKY

© А.В.Хорунжий
© Государственный музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, г. Калуга
Секция "Исследование научного творчества К.Э. Циолковского"
2019 г.

Аннотация: Статья посвящена исследованию утопических традиций российских ученых – современников К.Э. Циолковского. Предложен вектор дальнейших исследований идейного контекста его творчества; обозначены методологический подход к изучению социальных проектов представителей российской науки, а также принципиальные различия в содержании терминов «антиутопия» и «дистопия».

Ключевые слова: утопия, антиутопия, дистопия, интелигенция, К.Э. Циолковский, Н.А. Рожков, Н.А. Умов, А.А. Богданов, А.В. Чаянов, И.А. Ефремов.

Abstract: The article is devoted to the study of the utopian traditions of Russian scientists - contemporaries of K.E. Tsiolkovsky. A vector of further research of the ideological context of his work is proposed; the methodological approach to the study of social projects of representatives of Russian science is identified, as well as fundamental differences in the content of the terms “anti-utopia” and “dystopia”.

Keywords: utopia, anti-utopia, dystopia, intelligentsia, K.E. Tsiolkovsky, N.A. Rozhkov, N.A. Umov, A.A.Bogdanov, A.V. Chayanov, I.A. Efremov.

Как известно, К.Э. Циолковский принадлежал к тому поколению, которое впитало идеи народничества о неоплатном долге российской интеллигенции перед народом и видело в науке один из наиболее действенных инструментов для изменения к лучшему его положения. В соответствии с господствовавшими в эту эпоху представлениями они считали возможным проектирование идеального общественного устройства на основе достижений естественных наук. Этим объясняется наличие большого количества собственных проектов общественного переустройства у выдающихся отечественных ученых – современников Циолковского [1].

Утопические традиции российской интеллигенции и идейный контекст отечественной общественной мысли, повлиявшие на создание К.Э. Циолковским проекта «Идеального строя жизни», находятся в фокусе внимания исследователей уже не первый год [2]. Цель данной статьи – обозначить вектор дальнейших исследований в этом направлении, а также зафиксировать методологический подход к анализу социальных проектов, чтобы избежать терминологической путаницы и – как следствие – неверной интерпретации исследуемого материала.

Наиболее продуктивным на данном этапе исследований представляется переход к систематическому анализу конкретных предложений по строительству идеального общества, выдвинутых российскими учеными – современниками Циолковского. За редким исключением эти работы до сих пор не попадали в поле зрения исследователей утопии, которые, говоря о первой трети ХХ в., рассматривают довольно стандартный перечень произведений. Это «Красная звезда» А.А. Богданова, «Страна Гонгури» В.А. Итина, «Грядущий мир» Я.М. Окунева, «Борьба в эфире» А.Р. Беляева, «Через тысячу лет» В.Д. Никольского, «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» А.В. Чаянова. В качестве антиутопий традиционно называются «Мы» Е.И. Замятина, «Чевенгур» и «Котлован» А.П. Платонова, «Ленинград» М.Я. Козырева и «Гибель главного города» Е.Д. Зозули.

Можно констатировать, что здесь происходит некоторая подмена тезиса - вместо литературно-теоретической утопии рассматриваются т.н. «литературные утопии», а точнее – художественные произведения, описывающие идеальное общество будущего. Таким образом, большинство ученых, обосновавших свои проекты идеального общества в научных или публицистических трудах, выпадают из поля зрения большинства исследователей, за редкими и потому особенно ценными для историографии вопроса исключениями [3, 4].

В связи с этим весьма актуальной для исследования исторического контекста творчества Циолковского (1857-1935) становится задача провести анализ научного наследия ученых, которые были его современниками, сделав акцент на их представлениях о путях изменения общества. Для репрезентативности выборки на первом этапе целесообразно рассмотреть таких создателей планов достижения идеального общества, как физик Н.А. Умов (1846-1915) [5], историк Н.А. Рожков (1868-1927) [6, 7], создатель «всеобщей организационной науки и врач А.А. Богданов (1873-1928) [8], экономист А.В. Чаянов (1888-1937) [9]. Последние два из перечисленных авторов, как было отмечено выше, уже становились объектом исследования. И на их примере становится особенно очевидна необходимость в определении методологического подхода и вытекающей из него терминологии.

Так, многие исследователи констатируют наличие в романе Чаянова как утопии, так и антиутопии. Подобная оценка имеет право на существование, отражая точку зрения тех исследовательских школ, которые не делают разницы между антиутопией и контрутопией, негативной утопией, дистопией и т.д. Однако, если с литературоведческой точки зрения подобное отождествление вполне применимо, то для истории общественной мысли и глубокого понимания исторического контекста творчества Циолковского такое отождествление приводит к игнорированию принципиальных отличий в позициях различных авторов.

Согласно определению Э.Я. Баталова, «...утопию можно определить как произвольно сконструированный образ идеального социума, принимающего различные формы (общины, города, страны и т.п.) и простирающегося на всю жизненную среду человека – от внутреннего его мира до космоса» [10, с. 23]. Важной в этом случае является уверенность автора утопии в принципиальной достижимости такого идеала, возможности построить идеальное общество, устраивающее всех и охватывающее все стороны жизни человека. Такая утопия в силу присущей утопическому сознанию критической функции будет по определению в явном или неявном виде выступать в качестве контрутопии по отношению к предшествующим проектам. Например, утопия Т. Мора выступала в качестве контрутопии по отношению к утопическим проектам Платона, а утопия Ф. Бэкона, в свою очередь, была контрутопией по отношению уже к утопии самого Мора.

В наиболее ярких случаях полемики утописты рисовали негативный образ общества, «возможного, но нежелательного», но при этом «сама идея возможности и желательности построения совершенного, идеального общества не только не оспаривалась, но воспринималась как самоочевидная» [10, с. 263]. Такие утопии принято называть негативными утопиями или дистопиями. Часто в одном произведении могут соседствовать и дистопия (негативный вариант), и утопия (позитивный вариант) идеального общества будущего. Очень показательным примером является, на взгляд автора статьи, роман И.А. Ефремова «Час быка», в котором соседствуют дистопия общества Торманса и идеальной общество коммунистической утопии Великого Кольца [11]. К такому сочетанию дистопии и утопии в одном произведении, пусть и выраженной в менее очевидной форме, относится и упомянутый выше роман Чаянова.

Что же касается термина «антиутопия», то его содержание существенно отличается от дистопии и контрутопии. Антиутопия – «не просто спор с утопией, это ее принципиальное отрицание. Отрицание самой возможности построения совершенного общества (как реализации идеи социального прогресса), а значит, и желательности ориентации на осуществление утопического идеала, который имел бы общезначимый характер» [10, с. 264]. Российские ученые – современники Циолковского, как уже было показано, в рамках существовавших в тот период представлений в подавляющем большинстве исходили из всесилия естественных наук и принципиальной возможности построения на их основе научно выверенного проекта идеального общественного устройства [2]. Таким образом, подмена термина и применение к их проектам определения «антиутопия» может повлечь за собой существенное искажение интерпретации их взглядов и мотивации деятельности, а как следствие – и понимания идейного контекста творчества К.Э. Циолковского.

Литература

1. Хорунжий А.В. «Идеальный строй» К.Э. Циолковского как стержень личности и зеркало эпохи // Открывая современность заново. – М.: РУДН, 2011. – С. 438 – 467.

2. Хорунжий А.В. Утопические традиции русской интеллигенции в творчестве К.Э. Циолковского // Исследование научного творчества К.Э. Циолковского. – Калуга, 2007. – С. 100 – 112.

3. Геллер Л., Нике М. Утопия в России. – СПб.: Гиперион, 2003. – 310 с.

4. Егоров Б.Ф. Российские утопии: исторический путеводитель. – СПб.: Искусство-СПБ, 2007. - 414 с.

5. Умов Н.А. Эволюция живого и задача пролетариата мысли и воли. – М.: Творч. мысль, 1906. - 37 с.

6. Рожков Н.А. Смысл и красота жизни: (этюд из практической философии). - Пг.-М.: Книга, 1923. - 52 с.

7. Рожков Н.А. Основы научной философии. – СПб.: тип. М. Стасюлевича, 1911. - 134 с.

8. Богданов А.А. Красная звезда: (Утопия). – СПб.: т-во худож. печати, 1908. - 156 с.

9. Чаянов А.В. Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии / Псевд. Ив. Кремнев. – М.: Гос. изд-во, 1920. - XIV, 61 с.

10. Баталов Э.Я. В мире утопии. - М.: Политиздат, 1989. - 317 с.

11. Ефремов И.А. Час быка. – М.: Мол. гвардия, 1970. - 446 с.